Уже лет двести как некую свежую новость переживают скрещение поэзии и прозаизма. Но есть скрещение неожиданнее и труднее: это скрещение аналитичности и самозабвения, иначе — историчности и лиризма.
О.Седакова. «Памяти Виктора Кривулина», НЛО, 2001

Со стихами Виктора Кривулина я познакомилась в начале семидесятых. Первым было «Лицо пылающего снега» (принесла Аня, теперь Кожина, тогда собиравшаяся за Кривулина замуж).

Лицо пылающего снега
обращено в пустые небеса,
где время движется – то сани, то телега…
Полозьев посвист, грохот колеса.
Маячит дым последнего ночлега.
Туманной полосой ползут леса –
там волчья шерсть земли привстала на загривке.
Вороньей стаи черные обрывки.

И птиц сожженная бумага,
звенящий пепел прошлогодних гнезд,
над полем кружится, горчит в губах оврага,
летит, как мост разорванный – как мост
над пропастью, и нет бесследней шага,
чем вслед за птицами исчезнуть в бездне звезд
невидящих, невидимых покуда
не выйдет в сумерки нам Слово из-под спуда.

Помню, как читала и перечитывала с недоверием и восторгом: откуда такая форма, такая уверенная внутренняя мелодия?! И еще что-то, непонятное, но не отпускающее. Может, взгляд поэта – мудрый и беззащитный одновременно. Взгляд откуда-то сверху: видна бескрайняя плоскость земли, чья «волчья шерсть» (туманные полосы ползущего леса, значит, все движется) привстала на загривке». И, одновременно, снизу: «и нет бесследней шага,/ чем вслед за птицами исчезнуть в бездне звезд».
Казалось бы, что тут? Просто зимний пейзаж. Нет привычного лирического переживания: я, мол, так счастлив, или так несчастен, я, мол, люблю, или ненавижу, пожалейте… Но что-то внутри тебя поднимается от строки к строке, поднимается, чтобы обрушиться на словах: «летит, как мост разорванный – как мост над пропастью» и затем медленно спуститься по оставшимся трем строкам-ступеням. В дальнейшем Кривулин будет отбивать пробелом эти три (или одну) строки, которые всегда Вывод после Посылки.

Читатель не всегда может ответить на вопросы, которые задает произведение. Главное – пережить предлагаемое поэтом и получить, как говорится, кайф. Кривулин, кстати, среди прочих задач своей поэтики видел и такую - возможность передачи эмоции прямо в подсознание тех, кто входит в контакт с его текстами. Дело знатоков, литературоведов и поэтов разбирать, что к чему. А читающая публика реагирует на посыл чувства. Чем оно более открыто, тем вернее завоевываются сердца.

Особенность стихов Виктора Кривулина в том, что в них отражается уникальная способность поэта воспринимать то, что происходит со страной, с народом, с землей - планетой, населенной людьми, «как историю собственной жизни и проживать как интимное состояние». Именно так в статье «В поисках белого квадрата» В.Кривулин определил главную направленность художественных поисков Е.Михнова. Конечно, он имел в виду и себя, свои творческие задачи, которые столь проникновенно сформулировала потом Ольга Седакова в статье, посвященной его памяти. Седакова назвала музой Кривулина Клио, Музу Истории, и обратила внимание на то, что у Кривулина сила «я», которая уравновешивает «все историческое», заключена в его способности видеть, и видеть сострадательно. Его лирический герой охватывает своим сочувствием все, что выпадает на долю людей, включенных в исторический процесс помимо своей воли.

в марте – хриплое зренье, такое богатство тонов
серого, что начинаешь к солдатам
относиться иначе, теплей, пофамильно, помордно:
вот лежит усредненный сугроб Иванов
вот свисает с карниза козлом бородатым
желтый пласт Леверкус, Мамашвили у края платформы

черной грудой растет, Ататуев Казбег
переживший сгребание с крыши, трепещет
лоскутками белья в несводимых казарменных клеймах…

Каждый снег дотянувший до марта – уже человек
и его окружают ненужные мертвые вещи
а родители пишут ему о каких-то проблемах

да и письма их вряд ли доходят

Это стихотворение в 1997 году названо так: «Плачьте дети, умирает мартовский снег». Оно оставлено нам, чтобы мы ПОМНИЛИ. Чтобы мы понимали: потери людской силы не абстрактны, у погибших есть имена и были проблемы – как у всех у нас, пока что живых – и есть родители… Чтобы мы не отсекали их судьбу от своей.

В семидесятые и в начале восьмидесятых многие, осознающие пресс власти, тотальную несвободу, склонны были откликаться на отражение окружающей действительности в рамках личной трагедии (чего, к сожалению, нет сейчас!). Понятны были всем боль, стыд, возмущение, тоска, вызванные несвободой личности. Политизированное общество реагировало на острое переживание текущего момента и именно за это ценило Кривулина, не очень обращая внимание на то, что сострадание поэта обращено не только на некое конкретное мгновение, но на весь ход истории, на течение Времени, уходящего в Вечность.
С перестройкой, когда тревога за свое благополучие обрела новые причины, люди перестали замечать присутствие оживающего, между тем, Дракона. И сегодня, когда по всем СМИ прокатилась волна всенародного признания заслуг генералиссимуса, не кажется лишним напомнить то, что в 1994 году написал В.Кривулин в стихотворении «Пятое марта».

среди вселенского смеха и всяческой гили
правда лубочна
и даже на пересменке эпох
той же картинкой любуюсь как мыши кота хоронили
как щекотали его камышинкой – неужто издох?

серых теней вереницы впряженные в сани
челядь со стен фараоновых тесных гробниц
вышла на волю дурными пищит голосами
переполняя мышиную даль без границ

мы уже знаем как пахнет загробный морозец
как серебрятся полозья как сужен кошачий зрачок

по генеральски
лазоревым ромбом

и ветер матросит
в шерсти его полосатой
плыви мол себе морячок

он-то плывет уплывает по мартовским лужам
и не поймаешь его не возьмешь в оборот
разве прикинешься будто и вовсе не нужен

место пустое

но центр композиции –
Кот

Как всегда у Кривулина, переживаемый момент можно отнести в любую точку времени и пространства – до эпохи фараонов и после парадных речей со стен мавзолея. Нам надо подумать о нас сегодняшних. Мыши разбежались, кто куда, и это Коту на руку.
Нам бы хотелось, чтоб поэт в этом ошибался. Но он прав. Он предупредил, болея за нас: в центре композиции по-прежнему Кот.

Чем же сердцу успокоиться? Только зыбкой надеждой на сочувствие Клио?