Всё будет как попало

(из книги стихов Валерия Земских "Бог сидит за пулемётом")

У петербургского поэта Валерия Земских на днях вышла новая книга стихов: «Но где там», 2020. Пока, по известным пандемийным причинам, презентация откладывается. Но, в ожидании, есть, по-моему, прекрасный повод вспомнить, перелистать, да хотя бы вот предыдущую, презентовавшуюся вместе с выставкой графики Владимира Михайлуцы – задействованной в качестве своего рода иллюстраций в книге Валерия Земских «Бог сидит за пулемётом».

* * *

Меня убили в выходной
А в понедельник на работу
Как быть
И подвести нельзя
И мёртвым идти неловко
Не поймут
Или решат что издеваюсь
А то с испугу начнут креститься
И чур меня кричать
Я это не люблю
Придётся объясняться
До этого ли мне
Убитому
Всегда я вляпаюсь в историю
Ведь нет бы повременить
Но не спросили
Убили в выходной
Не зря считают понедельник
Тяжёлым днем
Спокойней было б в среду

Валерий Земских – поэт, член Союза писателей Санкт-Петербурга и Союза писателей ХХI века, секретарь Международной федерации русских писателей (MФРП), редактор-составитель (вместе с Д. Григорьевым, А. Мирзаевым и С. Чубукиным) пятитомной антологии петербургской поэзии «Собрание сочинений» (СПб.: Лимбус Пресс, 2010–2016). Лауреат премии им. Н. Заболоцкого.
Закончил физический факультет Ленинградского государственного университета, работал на атомных станциях программистом, затем в сторожах, бойлерных, издательствах: редактором, верстальщиком, дизайнером. Переводился на итальянский, английский, чешский, румынский, хорватский, словацкий, финский. Изданы семнадцать книг стихов.

«Картинки» в «пулемётных» строчках и междометиях стихотворных вздохов-пауз Валерия Земских, казалось бы, лишены эмоциональных знаков препинания, но на самом деле очевидно налиты посланием. Неразгаданным нами и, одновременно, таким прозрачным. В каждом неореалистическом кадре абсурда, в каждом фотонаезде, «фотоувеличении» сущего бытия.

* * *

Забавно
Все стреляли
Друг в друга

Потом сидели
Пили
Пытались выяснить
Кто виноват и в чём
Разменивали пленных
И снова доставили гроздь патронов

Всё как всегда
Но что-то по-другому
Кого-то не хватало

* * *

Пёс давно слеп
Утром учуял чужого
Но где он
Запах со всех сторон
Пытается лаять
Разъезжаются лапы
Вильнул хвостом и залёг

* * *

Добежал
Оглянулся
Не видно никого
Постучал
Не заперто
Половик в сенях
На скамье ведро с живой водой
Ковш на гвозде
Зачерпнул
От студёной губы свело

Сзади подошли
И заломили руки

...Чего больше в поэтике и образах Валерия Земских? Формальных игр и пунктирной музыки его верлибра? Недосказанной ясности обрывков «полусло»? Иронии, доброй или иногда злой, отчаянья, протеста – или сантимента сочувствия? сочувствия миру? себе как его вместилищу и как «соучастнику»?

* * *

Ангела позовите
В сугробе сидит
Дрожит
Холодно
Обморожены крылья
Лицо посерело
О чём с тобой говорить
Утешишь
Тебя самого впору спасать
Шарфик возьми
Обмотай голую шею
Передай кому надо
Скоро вернусь

* * *

Только освоишься на земле
Время вышло

Чтобы не задумывался
Подкладывают камешки в сапоги

Убежать не удастся
Во сне перепутаешь двери

Даже если уши
Запечатаны воском

Разбудят
Сладкими голосами

* * *

Постучал
В ответ ни звука
Как хотите
Пойду к другим дверям
А сколько стен
В которых не стучали
И зря
Там ждут

* * *

Хожу с колотушкою по ночам
По пустым улицам
Сторожу добро
Никто
Не покушается
Всем хватает зла
Набивается снег в сапоги
Ремень от берданки трёт плечо
Подхожу к сараю
Заглядываю в окно
Всё на месте
Может поджечь
Сбегутся
Стены снесут
Зальют водой
Кто-то не удержится
Сунет добро в карман
А я отвернусь
Мне пора домой

* * *

Черепаха жалуется Ахиллу
Подвернула ногу
Догоняй скорее
Возьми
Донеси до моря

Ахилл кричит
Срывая голос
Остановись хоть на миг
Я бегу
Я рядом

Не могу
Шепчет черепаха
Когда стою колено ноет

Автор абстрактной графики в книге Валерия Земских «Бог сидит за пулемётом» – Владимир Михайлуца, член Союза художников, художник, фотограф, основатель Люминографического общества Санкт-Петербурга, а также один из ведущих репортажных фотографов города, освещающих арт-жизнь Петербурга.

Сопровождение текста некой параллельной историей, отстраненными образами – давняя традиция в книжной графике. Достаточно вспомнить, например, известное издание «Преступления и наказания» с графикой скульптора Эрнста Неизвестного, иллюстрировавшего, скорее, внутренние миры и столкновение идей романа Достоевского. Просто как пример, не как сравнение, конечно.
В данном случае это нефигуративные изображения. Но рукотворно живые, а-ля прима. «Психический автоматизм» пера и туши Владимира Михайлуцы перекликается не только с формализмом поэтики Земских, полной «междометий» (в моей подборке, сознаюсь, не столь явно представленных), ритмики вспышек и внезапных затуханий, но и с почти тактильностью создаваемого поэтом мира. С этим спонтанным, бесповоротно неисправимым черновиком человечества, предстающим в стихах Земских. С обыденной чередой неповторимого опыта каждого выстреливаемого патрона – каждой вылетающей навсегда жизни.

* * *

Он стрелял по каплям дождя
После удачного выстрела открывал тетрадь
И вычёркивал
Стрелы заканчивались
А дождь всё шёл и шёл
Последней стрелой он промахнулся
И она застряла в облаке
Облако накренилось и упало на землю

* * *

На девушке платье в горошек
Горошек был белый
На чёрном

подоле

Подол был коротким
Колени
Наверное были
А про остальное

не помню

Ещё голова полагалась
И губы
Но как положиться
На память
Скорей

всё придумал

За исключением платья
В горошек
Горошек был белый
На чёрном
Подоле

* * *

Из окон выпрыгивают
Но не вниз
А вверх
Не похожи на птиц
Жизнь вообще ни на что не похожа
Отворачиваюсь
Забиваюсь в угол
По спине холодок
Из окна

* * *

Третий входит в реку
Закрыв глаза
Первый и второй лежат на песке
Думают
Не пойдём за ним
Там вода
Третьего не видно
Утонул или уплыл
Первый и второй встают
Отряхиваются
Идут домой

Вечная попытка читателя поставить точки над автором, то бишь не он ли сам и есть лирический герой – всё же очевидно неуместна в случае притчи, пусть музыкальной, формалистической, пусть лирической. Даже, когда переживания (или слабости, грехи) персонажа, от лица которого ведется повествование, неотличимы от «личных».

* * *

Сел
Сел в лужу
Лужа большая
Грязная
Не перепрыгнуть
Не обойти
Не вычерпать
Сел и сижу
Со своей правдой

Присаживайтесь

* * *

Кто придёт и скажет
Ваш выбор

Оглянусь
Что выбирать
Над лесом месяц
Прячется то за облаком
То за веткой ели
Иногда виден
Но еле-еле

Не увиливай
Не смотри на небо
Лучше под ноги
Там лужи да камни
Никто не придёт
А вокруг кричат
И толкут слова в ступе

* * *

... и прошу не беспокоиться
Лёгкий завтрак
Взгляд в окно
Солнце и снег
Или туман и дождь
Не беспокойтесь
Продолжайте
Ничего не делать

Там стреляют
Но далеко
Отсюда не слышно
Вы не верьте слухам
Это не страшно

Как красивы шпаги в артиллерийском музее
Завораживает переплетение трубок
На разгонном блоке ракеты

* * *

Поезд куда-то ехал
В тамбуре пили и целовались
На остановках выходили покурить и за пивом
Ночью казалось что за окнами ничего нет
Так и было
Рельсы разбегались в разные стороны
Но никто не переводил стрелки
Переходили из вагона в вагон
Это не приближало к цели
Цель таилась в пакете с мусором
Выброшенном на перегоне

Камера, мотор. Наезд… Отъезд… Крупный план. Общий. На общем плане мы все на одно лицо. Но почему-то больно. Не проходит. Всё проходит: время сидит за пулемётом. Говорят – проходит всё. Но это чувство – боли и надежды – умудряется остаться. В воздухе… Вдох… Выдох… Вдох. Боль это надежда?

Подробнее о выставке графики Владимира Михайлуцы и презентации книги Валерия Земских «Бог сидит за пулемётом» – ЗДЕСЬ.

В книге (и в том отчёте) есть также портреты самого поэта, выполненные Валерием Мишиным, Ароном Зинштейном и Еленой Казариной. В конце второй страницы – ссылка на книгу целиком.

Ну а презентация новой поэтической книги Валерия Земских «Но где там» – пока что остается на паузе ожидания.