В начале 70-х годов Виктор Борисович постоянно обедал в Сайгоне. Это время, наверно, было "расцветом" Сайгона. Там "обедал" и музей Достоевского, открывшийся в то время.
"Ну, как кормилец?" - спрашивал Витя у своих приятельниц - сотрудниц музея. За ехидным вопросом шел ехидный ответ, например, о поступке тогдашней директрисы, о звонке из управления Культуры… Все было весело и не страшно. В музее проходили отличные конференции. Доклады Г. Померанца проливали свет не только на творения Федора Михайловича, но и на жизнь. Вскоре половину сотрудников уволили, или они сами уволились вслед за основательницей музея - чудесной Ниной Перлиной.
Но я не о том. Я об обеде. Обед Витин состоял из 2-х, а лучше из 3-х чашек двойного кофе. На пирожок-полоску тратить деньги хотелось не всегда. Весь Сайгон был "своим" прежде всего по системе восприятия, оценок и реакции на окружающую жизнь. Для большинства - а именно "большинство" было знакомыми Вити - эта жизнь была некой формой параллельного существования. Она не окружала нас. Мы на неё смотрели со стороны, чтобы не сказать свысока (какую-то роль играла, конечно, наша 80-рублевая зарплата, его - редакторская, и моя - музейного сотрудника. Или полное её отсутствие, как у многих из наших приятелей поэтов).
Разговоры о Мандельштаме и Пастернаке были намного "жизненнее", чем о тех, кто печатался в то время. Люди из "Сайгона" тогда не печатались. Это сейчас не проходит дня, чтобы я не услышала передачу по радио, или не увидела выступление по ТВ, уж не говорю о печатных изданиях, кого-то из тогдашних Витиных приятелей (доживших, не уехавших, не сошедших с ума).

После кофе следовало: "пойдем покурим". Это означало, что большая компания вываливала на Литейный, и Витя, окруженный собратьями, садился на подоконник. Ему было хорошо. Ему редко удавалось подышать свежим воздухом (хотя свежим воздух на Литейном назвать трудно).
Уже тогда мне казалось, что Витина жизнь закончится скоро. На том подоконнике.
Эти "обеды" были прекрасны. Еда не отвлекала от сопричастности с жизнью поэзии. Люди Серебряного Века были совсем рядом. Их талант не казался недосягаемым. Витина эрудиция, домыслы (т.е. осмысление, переосмысление фактов истории, культуры), Витины фантазии, парадоксальное мышление, умноженное на талант, - делали интересным и ВДОХНОВЕННЫМ всё вокруг. Вдохновение приподнимало над постоянными лужами, льдом, реальностью. Витя говорил, что ощущает себя бабочкой. Он часто падал, но никогда не разбивался. У него, действительно, были крылья вдохновения.
На них он поднимался ввысь со всеми, кто этого хотел.