В. Симоновская. В. Кривулин : Вертикали света

Поэты всех времен, каждый по-своему, неминуемо обращались к теме Смерти. "Неужели я настоящий, / И действительно смерть придет?", "Еще меня любите / За то, что я умру". Кривулин находит свою позицию в отношении к этому вечному вопросу. Восемь разделов первого же сборника - восемь вариаций на темы Жизни и Смерти. Прекрасно Мгновение, стоящее перед лицом Вечности. Прекрасно Время - "еще нераспустившаяся тьма", прекрасна Жизнь, противостоящая чугунной тяжести и агрессии Смерти. (В дальнейшем прием перетекания, метаморфозы образа от строки к строке станет краеугольным камнем в построении текстов Кривулина.) Ближайший в те годы друг-соперник-собеседник Кривулина Елена Шварц много внимания в стихах уделяет технологии перехода из жизни в смерть и, естественно, выражает переживания отдельного, конкретного человека. А именно, Елены Шварц. Слово в ее поэтической религии служит сохранению творческой личности в веках ("Вокруг тебя - вокруг собственного черепа после смерти - я пыльным облаком взметнусь, кружась, твердея в Слово").

Бродский из Слова создает крепостные стены на пути наступающего Ничто. Подробным описанием всего сущего на земной поверхности он словно отнимает пространство у Времени ("Язык больше и старше, чем время, которое, в свою очередь, старше и больше пространства"). Но ритм метронома стучит в его строке, вызывая чувство отрешенности. Его стихи - заблаговременный реквием по текущей минуте.
У Кривулина же смена мгновений это некий всеобщий кругооборот культуры. Вечность - по Кривулину - череда угасающих и зажигающихся огней, след, оставленный сонмом художественно выраженных моментов. В слове, в складках мрамора и гранита, в морщинах холстов скапливаются мгновения, остановленные творческим усилием многих людей. Поэт, художник чувствует себя хранителем живой информации об ушедших.

… комки застывших слез - но в таяньи горячих …
во дни, когда тепло войдет в меня, как яд, -
тепло дыханья всех, чей голос был утрачен,
чей опыт пережит, чей беглый высох почерк, -
в такие дни, в такие дни и ночи
я только память их, могильный камень, сад.
"Во дни поминовения минут", 71

Тогда, В 70-х, ощущение неразрывного соединения с ушедшими воспринималось нами, манкуртами, как откровение. И как вызов строю, установившему железный занавес между поколениями. Река времени открывалась нам , освещенная сочувствием и причастностью к прошлому.
Слово у Кривулина с самого начала обрело верных спутников - Свет и Чувство. По Кривулину, достойно Вечности лишь слово, окрашенное стремлением к свету.
Каждый, наверно, мог бы вспомнить момент, когда вдруг охватывает острое, ни с чем не сравнимое чувство единения со всем сущим на земле и в бесконечном пространстве. Некий зов отовсюду приподнимает над сиюминутностью. Над бедами и радостями. Ты приобщаешься к чему-то огромному и переполняешься необыкновенным восторгом. Миг - и все прошло. Пора возвращаться на грешную землю.
Многие писали о подобных минутах-откровениях, относя их к религиозному экстазу, к атавистическим переживаниям по поводу Солнца. Или просто к экзальтации, свойственной молодости. Многие, потеряв способность ощущать накаты высокого счастья, до конца жизни надеялись найти заветную дверь. За которой - вечный свет и свобода.
Свобода от самого Времени.

горлышко бутылки пляшет в водопаде
там записка вложена проставлено число
но любое время - где-то сбоку или сзади
если хрупкое свеченье отовсюду облегло…
"Стекольный завод близ сипполы", 97

Понятия света и свободы в стихах Кривулина могут замещать друг друга. Свобода для него не только возможность жить как хочется, говорить что пришло в голову, не только независимость от давления государства. Не менее существенна отрешенность от быта, от тяготения земли, осознание бренности людских желаний.

Свободен дух, парящий в вечной музыке единства.
раскрыты окна швейных мастерских…
и пуха медленный полет
над головами
на полуфразе оборвет
нелепой жизни продлеванье
и вот окажется, что голову задрав,
над нею небо - ржавая мансарда,
голубизна дюфи и зеркало моцарта
"Раскрыты окна", 79

Здесь небо, конечно, вместилище Бога, но и средоточие наших устремлений вырваться из пут обыденности. Надежд не на загробное счастье и покой, а на жизнь, освещенную большим смыслом.

Часто у Кривулина музыку света несут детали - зеркала, сияющая поверхность луж, снег, привлекающие присутствием высоты, пусть в отраженном, пусть в перевернутом виде.
Самые прекрасные циклы Кривулина возникают именно здесь - на перекрестке Света и Тьмы, когда душа человека раздирается между небом и землей.
В отличие от своих современников Сосноры и Шварц, исследующих бездны Тьмы и пустоту Небытия, в отличие от Бродского, для которого свет это враждебная, убивающая стихия,- Кривулин строит свою поэтику на стремлении к свету как смыслу творчества.

На вертикали поэтической экспрессии, всегда устремленной вверх, как лестница Якова, поэт определяет точки нашего присутствия и создает многозначную картину конкретного момента.

По любому тексту Кривулина мы - как тот полицейский по "лебединым шеям" в стихах символиста - можем определить состояние общества, состояние власти, состояние умов, даже тенденции моды в быту и искусстве. Постоянная борьба Добра и Зла, Тьмы и Света, происходящая и вне и внутри нас, отражается в стихах Кривулина. Отсюда их высокая трагичность. И оптимистичность.

вот он берет остальное - остается голая жалость
и что бы сейчас ни рождалось, как бы не родилось.
"Он берет", 84

На первый взгляд стихотворение будто бы о всесилии Зла, но оно о том, что Свет побеждает Тьму:

знаю - она и в смерти продолжается, боль
только совсем другое - не болит она, просто светит
словно рыбина рвущая сети прежних своих неволь
"Он берет", 84

Стихотворение воспринимается как гимн победы единицы над давящей силой государства. Или как торжество духовности. Или как надежда на жизнь после смерти… То, о чем говорит художник, не располагается на одной прямой. Горизонты прочтения множатся.
Многогранность текста часто приводит к неоднозначности в определении жанра произведения. Так, стихотворение "На помойке общенья" можно было бы назвать памфлетом. Посудите сами - нам предлагают восхититься кем-то, кто, выползает из подвала, у кого "свет - за пазухой, жаркий цветок алкоголя / шарф как вымпел - великое дело, благое!"

далее >>>